О богах, шакалах и детях - Страница 112

112

— Да он не помер бы, — неуверенно говорит Кир. — Я ему только два раза вмазал…

— Иногда и одного достаточно.

— Ну… Я силу не рассчитал.

— И за это тебя должны все простить? А он вот не рассчитал, что ты мимо проходить будешь, ты его как, простил за это?

— Я… Я вас защищал! — обороняется до последнего Кир.

— Это я понимаю. Но я ещё вот что понимаю: три дня назад ты бросил учиться. С тех пор ты серьёзно избил двух человек. Это вообще как, для тебя нормально?

— Не-ет, — шепчет Кир, глядя в пол.

— Вот и мне казалось, что нет. Выводы?

После небольшого молчания, он выдавливает, как приговор:

— Я опять должен учиться?

— Ну, — я морщу нос, — учиться в качестве наказания — дело бесполезное. Но ты совершенно точно больше не гуляешь один. Это ясно?

Мне кажется, он вздыхает с облегчением. Быстро кивает.

— По-хорошему, надо было бы тебя посадить на виду у отца, и чтобы ни шагу без разрешения. Но я обещала, — повышаю голос, заметив ужас в глазах подсудимого, — что тебе не придётся с ним разговаривать. Поэтому будешь под наблюдением у меня. И без дела тоже не останешься, надо же направить твою энергию в мирное русло.

Выдержав паузу, я набираю Эцагану.

— Зайди ко мне на минуточку, дело одно обсудить.

— Я тут с капитаном занят, — хихикает Эцаган.

— Значит, вместе с ним зайди, он тоже захочет знать про Кировы художества.

Видимо, у Эцагана включена громкая связь, потому что я отчётливо слышу стон Азамата:

— Ну что ещё-о-о?!

— Иди-иди сюда, — усмехаюсь. — Узнаешь много интересного.

Через минуту они являются. Кир съёжился в своём кресле, как будто пытается врасти в спинку. Я в двух словах рассказываю о его подвиге.

— Кир! — восклицает Азамат с таким праведным гневом на лице, что хоть ещё один парадный портрет рисуй. — Ты о чём думал вообще, хуже Лизы!

— Э? — удивляюсь я.

— Я понимаю, она знающего отличить не может, но ты-то куда смотрел?! Он же мог тебя как угодно заворожить, балбес ты маленький! Ты себе вообще представляешь, что такое — иметь во врагах знающего?!

— Всё я отличил! — возмущается Кир, временно обретя опору. — Я прекрасно понимал, что он знающий, только мне на это плевать со скалы, на меня их сила не действует, хоть обколдуйся!

— Это ты с чего такое решил? — интересуется Эцаган, с ироничной улыбкой наблюдающий нашу семейную сцену.

— С того! По опыту знаю! Что думаете, я со знающими не лаялся?

Азамат задумывается.

— Ты серьёзно считаешь, что они тебе не угроза?

— Серьёзно, — мрачно подтверждает Кир. — Пробовали, не выходит. Да спросите сами эту женщину, которая драку видела. Он меня связать попытался, второго связал, а на мне верёвки рвутся. И не только верёвки, ничего на меня не работает.

— Ты это после благословения Ирлик-хона проверял? — уточняет Азамат.

— Да причём тут ваш Ирлик-хон! — отмахивается Кир. — Это давно уже, с детства.

— Вот как, — Азамат потирает губу. — Ну ладно, этот интересный феномен мы ещё проверим. Но, Кир, это никуда не годится, ты не можешь просто подходить на улице и бить людей…

— Азамат, — мягко прерываю я. — Я с ним уже побеседовала на этические темы. Думаю, он хорошо понял, что именно сделал не так.

Кир яростно кивает.

— Э-э, да? — Азамат несколько теряется. — Ну хорошо… И ты думаешь, он больше не будет?

— Я думаю, что нашла себе телохранителя.

Эцаган прыскает со смеху. Кир округляет глаза.

Азамат смотрит на меня, как будто ждёт, что я усмехнусь или намекну, что это шутка. Не дожидается.

— Лиза, ну ты же не всерьёз…

— А почему нет? Многие из твоих первоклассных ребят могут избить знающего? А так и я смогу проконтролировать, чтобы он чего не натворил. Пускай делом занимается. Можешь ему выделить за это оклад. Кстати, Эцаган, как по закону с пострадавшим расходимся? Кто виноват?

— Судя по вашему рассказу, он публично оскорбил жену Императора, за это полагается штраф, примерно равный по сумме штрафу за ущерб работоспособности… А вот лечение этого мужика капитану придётся оплатить. Я, конечно, пошлю следователя, пускай за Яной запишет показания, всё оформит…

— За Альясом тоже записать надо, он участвовал.

Эцаган морщится.

— Да ну, он знающий, ещё наврёт чего-нибудь…

— Он хотел за меня вступиться, — замечает Кир.

— Я думаю, он не питает нежных чувств к коллеге после того, как тот его пришил к стенке, — говорю. — Ну вот, Азамат, назначь Киру жалованье, пускай сам штраф выплачивает, авось крепче запомнит, почему людей бить нехорошо.

— А вы не думаете, — спрашивает Эцаган, — что если он будет вашим телохранителем, то сможет с полным правом кому угодно рёбра ломать?

— Я думаю, что он будет делать как велено, — я перевожу выразительный взгляд на Кира, который пригибает голову. — А если не будет, то создаст себе проблемы с работодателем, — киваю на Азамата. Кир сглатывает.

Азамат некоторое время задумчиво теребит нижнюю губу, потом решительно кивает.

— Хорошо. Я согласен, можно попробовать. Но, Кир, до первой оплошности. Если ты снова что-нибудь отколешь, придётся пересмотреть наказание на более суровое.

Кир мелко кивает. Я сладко потягиваюсь. Ну вот, по крайней мере, две проблемы слились в одну. Теперь мне придётся возиться с угрюмым подростком, но хотя бы Азамат будет спокоен и за меня, и за него. Не так уж плохо по нынешним временам.

После ухода государственных мужей Кир немного расслабляется и даже обретает объём, отличимый от формы кресла.

112