О богах, шакалах и детях - Страница 168

168

Ирлик тем времеменем нагребает полную горсть золы с землёй и аккуратно усаживает туда новоиспечённое (почти в прямом смысле) растение.

— Пойдём, посадим его в плошку, — говорит, не отрывая взгляда от ало-золотых листочков.

— Пошли, — охотно соглашаюсь я. — Ты хочешь его забрать?

— Нет, раз оно тут осело, тут ему и расти. Оно под снегом спит всю зиму, а я его разбудил, теперь в тепло надо, иначе погибнет. Как снег сойдёт, найди ему уютное солнечное местечко на склоне, пускай растёт, пожар от дома отводит.

— Ты же сказал, оно горючее?

— Ну да, на себя огонь стягивает, дому не достанется.

Мы возвращаемся, как белые люди, через дверь. Алэк действительно по-прежнему спит, только повернувшись на другой бок. Раскалённую травку мы усаживаем в симпатичную глиняную пиалу. Выпущенный из рук Ирлика, росток перестаёт светиться и принимает тусклый зеленовато-бурый оттенок.

— Его поливать нужно? — спрашиваю, стряхивая шубу.

— Очень редко, и не водой, а ароматическим маслом, — наставляет Ирлик. — Уф-ф, — он сладко потягивается. — Хорошо поразмялся, а то уж вовсе деревенеть начал.

— Гляди, — говорю, перекидывая снимки на бук и выводя на большой экран. — Тебе такая картинка нравится?

— Ах да, картинки же! — вспоминает Ирлик. — Да бери какую хочешь, я твоему вкусу доверяю. Эх-х-х, — он трёт лицо, потом приглаживает волосы, превращая свой головной убор в дополнительные пряди, более красные, чем остальные его рыжие волосы. Потом он охватывает себя за плечи и проводит ладонями вниз до бёдер, наклоняется и продолжает до самых пят. Когда он распрямляется, я замечаю, что все украшения с него исчезли, заменившись на тонкий замшевый пёстро вышитый жилет со стоячим воротником и длинным узким вырезом и шаровары, расцветкой точно повторяющие юбку. Стряхнув с пальцев кольца в никуда, Ирлик удобно укладывается на ковре перед камином и улыбается мне, прикрыв накрашенные глаза.

— Решил в домашнее переодеться? — хмыкаю я.

— Ну да, — мурлычет он. — Ужин когда ещё будет, а в венце лежать неудобно.

Из-за дивана появляеся Мюон и подходит потереться о расписной Ирликов локоть. Бог зевает, сверкая золотыми зубами.

— У тебя почитать чего-нибудь не найдётся?

— Тебе в каком жанре? — спрашиваю, запуская в буке программу для создания вышивальной схемы из фотографии.

— Я люблю алгебру, — неожиданно сообщает Ирлик.

Я насторожённо оборачиваюсь.

— Алгебру? — проверяю, что не ослышалась.

— И ещё логику, — продолжает Ирлик.

Моя картина мира покрывается мелкими трещинами. Помимо всего прочего, термины "алгебра" и "логика" в муданжском неродные, и я впервые слышу, чтобы Ирлик употреблял какие-то иностранные слова.

— Чего таращишься? — спрашивает он, открывая глаза пошире. — Нету?

— Сейчас посмотрю, — обалдело отвечаю я, поворачиваясь к экрану. — Если и нету, я в Сети найду… Только вот, они вряд ли будут на муданжском…

Ирлик морщит нос.

— Это хуже. Я от всеобщего быстро устаю.

— А ты на нём понимаешь? — осторожно переспрашиваю я.

— Ну да-а, — протягивает Ирлик, — но уж очень сильно напрягаться приходится.

— Понятно… — я пару минут шуршу в буке, просматривая имеющуюся литературу, потом набредаю на папку, в которую Азамат скинул обучающие программы для Кира. — О, слушай, есть логические игры, хочешь?

— Хочу! — оживляется Ирлик. — А ты со мной будешь играть?

— Тут есть для одного.

— Одному скучно, — выпячивает губу он.

— Если я буду с тобой играть, то кто будет вышивать? — усмехаюсь я. — Попробуй, мне кажется, они не очень скучные. Только ты это… когти втяни как-нибудь, а то экран не железный…

Ирлик неохотно укорачивает свои сабли и берёт у меня планшет.

— Как оно работает? — сдвинув брови, спрашивает он.

— Игра? Вот тут нажимаешь…

— Нет, вся эта штука.

— Э… Сложно.

— Давай в двух словах.

— Интегральная схема…

— Так. А попроще?

— Ну там такие штучки маленькие, и если она закрыта, то один, а если открыта, то ноль…

Ирлик поджимает губы.

— Нет, так не получится. Я сломаю тебе машинку, и всё. Я не могу пользоваться устройствами, когда не понимаю, как они работают.

— Да ладно, никто же не просит тебя в железе копаться. Тут просто на кнопки жать…

— Дело не в этом, Лиза, я ведь бог. Я могу по желанию изменять мир вокруг себя. Например, я не знаю, почему снег не горит, и поэтому могу его поджечь. Точно так же, я не знаю, как работает твоя штуковина, и могу случайно превратить её в дерево или в гигантское морское чудище с экраном на морде. Вот проиграю я в игру, расстроюсь, и машинка твоя заплесневеет или завянет или ещё что. Я не знаю даже, из чего она сделана, и может ли на этом плесень расти.

Я задумываюсь.

— Щас, погоди, я найду какое-нибудь объяснялово.

Сеть полнится короткометражками про то, как устроен мир. Пять минут поисков, и я вывожу на большой экран ролик с гордым названием "Физика в твоём буке для полных идиотов".

— Оно на всеобщем, но коротенькое, — оправдываюсь. — Сейчас немножко напряжёшься, зато потом сможешь любым цифровым устройством пользоваться.

Ирлик тоскливо вздыхает, но садится попрямее и уставляется в экран.

Видюшка, как мне кажется, и правда информативная. Тут тебе и материалы, и процессы, и всё просто.

— Ну ладно, — изрекает Ирлик, моргая впервые с начала просмотра. — Вроде вник. Давай попробую. Если что, я предупреждал.

— Поняла, поняла. Ты только постарайся без чудищ…

168