О богах, шакалах и детях - Страница 125

К оглавлению

125

Кир плетётся за нами на кухню и ест молча, а от пирога отказывается.

— Почему? — удивляюсь я. — Ты же вроде любишь сладкое.

— Не люблю ягоды, — ворчит Кир.

Ну вот. В йогуртах они ему не мешали… Ладно, завтра творожный сделаю.

— Хочешь, поиграем в "Хитрого купца"? — предлагает Азамат с настолько деланым оживлением, что мне аж тошно.

— Нет, — буркает Кир.

— Я не буду поддаваться, — обещает муж.

Ребёнок упрямо мотает головой.

— Ну, может, тогда во что-нибудь другое? У меня есть лото со зверями, расследование кражи, лабиринт зияний, стратегия захвата…

Кир, как я и ожидала, мотает головой. У Азамата опускаются руки.

— Ты устал, что ли? Спать хочешь?

— Нет.

— Ну а что ты будешь делать весь вечер?

Кир пожимает одним плечом и утыкается в чашку.

— Есть кино… — безнадёжно упоминает Азамат.

— Ладно, — говорю, — оставь его в покое. Не хочет, не надо. Лучше почитай Алэку сказки, а то он никак не угомонится, даже в свою комнату ни за что не хочет. Давай, Азамат, он всегда тебе рад в отличие от некоторых.

Азамат вздыхает, бросает последний долгий взгляд на Кира и топает в гостиную развлекать Алэка. Я убираю со стола. Кир так и сидит, рассматривая остатки чая в своей чашке — ему нравятся чашки с ручками, которые оставили здесь мои родичи.

Азамат устраивается на диване с Алэком и книжкой детских сказок, а я затеваюсь с вязанием. Кир, конечно, сегодня вёл себя не лучшим образом, но всякие продвинутые педагоги советуют приёмному ребёнку всё время напоминать, что он тут не чужой, даже если он нарочно провоцирует конфликт.

Суюсь в короб с нитками, а там… Видать, котята порезвились — всё перепутано, клубки размотаны, бусины рассыпаны, выкройки исполосованы… Караул, в общем.

— Кир! — кричу на кухню. — Иди сюда, мне нужна твоя помощь!

Он быстро появляется и вопросительно смотрит. Азамат тоже прерывается, но я машу ему, мол, продолжай читать.

— Помоги мне нитки распутать, — прошу, показывая ребёнку свою локальную катастрофу.

— Ого. Да тут на несколько дней работы…

— Ну а что делать, не выкидывать же хорошие нитки… — расстраиваюсь я. — Ох попадутся мне эти коты, я им устрою…

Кир хмыкает, извлекает из короба часть кудели и садится её разбирать. Я приземляюсь рядом.

— Жил был человек с тремя сыновьями в деревне в горах, — читает Азамат. — И повадился в ту деревню чешуйчатый морской конь лебедей воровать. На него и ловушки ставили и облавы устраивали, но хитрый, шакал, ото всех уходил. И вот лето, у лебедей скоро птенцы будут, и задумались жители, как уберечь выводки от морского коня. Духовника у них в деревне не было, а обычные Старейшины против нечисти бессильны. Пришлось им обратиться к знающему, что жил на отшибе в артуне от деревни. Поворожил знающий и говорит: "Сделайте ловушку из дерева-не-дерева, в неё посадите лебедя-не-лебедя, да намажьте его водой-не-водой, так и сразите морского коня". Деревенские, понятно, от такого совета разозлились — непонятно же ничего! Старейшины и так, и сяк кумекали, легенды перечитывали, ничего не придумали. Стали требовать от знающего пояснений, они ведь ему денег заплатили уйму, а толку никакого. Но знающий только плечами пожал, мол, мне-то откуда знать, что боги имели в виду. Я, мол, вам всё слово в слово передал, а уж думайте сами. И вот сели все и думали три дня и три ночи, но ничего не надумали. А тот человек со всеми не сидел, взял сыновей да и пошёл на охоту в лес, и наказал им внимательно вокруг смотреть да припоминать слова знающего. И вот идут они, как вдруг старший сын говорит: "Смотрите, я нашёл дерево-не-дерево!" И правда, стоит перед ними ствол, а внутри пустота. То лиана дерево обросла и задушила, а сама по форме дерева стоит. Свалил старший сын лиану и поволок в деревню. Идут отец с двумя сыновьями дальше, разбрелись по лесу, пересвистываются. Вдруг второй сын кричит: "Идите сюда! Я нашёл лебедя-не-лебедя!" Подходят они — и правда, сидит перед ними белый лебедь с жёлтым клювом, и уж так от него лебяжьим помётом разит, сил нет. А был то хищный цветок, который запахом мух заманивает. Вырыл средний сын всё растение да понёс в деревню. Идут отец с сыном дальше. Глядит младший сын, на дереве следы барсовых когтей, а из них вода сочится. Да только дерево то ядовитое, и сок его хоть на вид вода, а человека убить может. "Эге," — говорит он отцу, — "Похоже, нашёл я и воду-не-воду". Собрали они сок и отнесли в деревню. Там уж и ловушку из лианы соорудили и цветок-лебедя в неё посадили, теперь вот ещё ядовитым соком намазали, да и оставили на ночь. Утром глядь — а в ловушке морской конь. Ухватил он зубами цветок да отравился. Только ему, коню, яд не так страшен, не убил его, но усыпил. А утром жители его спящего заарканили да и отвезли в столицу Старейшинам показать Ирликово детище. За такой улов дал им Император награду, ровнёхонько сколько они знающему заплатили. И все эти деньги люди отдали тому человеку и его сыновьям, потому что лучше уж заплатить умному соседу, чем глупому знающему.

Вот так и проходит вечер. Азамат читает хорошо, практически рассказывает, он ведь наизусть знает почти все сказки. Мы с Киром разбираем кудель. Алэк сидит у папы на ручках и теребит его косу, успокоенный глубоким уверенным голосом. На Кира это всё тоже действует умиротворяюще. Он не хмурится, иногда даже улыбается и хихикает, если сказка смешная. И я уже начинаю надеяться, что, может быть, всё у нас будет хорошо.

На ночь мы выставляем Хосу банку сливок, под которой кладём сварганенное Азаматом устройство с диктофоном: берёшь банку, диктофон начинает говорить записанное. А записали мы приглашение сходить завтра вечером на ферму вместе — всё равно за едой надо, фермер-то до нас по такому снегу сам не доедет.

125